Шолохов — это наше, донское, всё!

 

24 мая исполняется 110 лет со дня рождения М.А. Шолохова, русского советского писателя, общественного деятеля, академика АН СССР, дважды Героя СоциалистическогоТруда, лауреата Нобелевской премии в области литературы (1965).

«Мелеховский двор — на самом краю хутора. Воротца со скотиньего база ведут на север, к Дону. Крутой восьмисаженный спуск меж замшевых в прозелени меловых глыб, и вот берег: перламутровая россыпь ракушек, серая изломистая кайма нацелованной волнами гальки и дальше — перекипающее под ветром вороненой рябью стремя Дона.” Словно воочию видим мы из первых строк великого романа возвеличенную  им и ставшую не менее великой  реку, давшую свое имя целому краю. Как же надо любить эту красоту, своих земляков, чтобы так написать?!

М.А. Шолохову, еще начинающему писателю,  принадлежат удивительные по своей силе  слова: «Не может быть художник холодным, когда он творит! С рыбьей кровью и лежачим от ожирения сердцем настоящего произведения не создашь и никогда не найдешь путей к сердцу читателя.

Я за то, чтобы у писателя клокотала горячая кровь, когда он пишет, я за то, чтобы лицо его белело от сдерживаемой ненависти к врагу, когда он пишет о нем, и чтобы писатель смеялся и плакал вместе с героем, которого он любит и который ему дорог.

Только при этих условиях будет создано настоящее произведение подлинного искусства, а не подделка под него”.

Откуда же пришел в большую литературу 18-летний Миша Шолохов, опубликовавший в молодежной советской газете три своих первых произведения — фельетона и подписавший их простым псевдонимом: «М.Шолох”? В одном из первых  сборников шолоховских рассказов была  помещена  небольшая  автобиография писателя, из которой следовало, что родился М.А. Шолохов в 1905 году в хуторе Кружилином станицы Вешенской Донецкого округа (в бывшей Области Войска Донского), что учился он до 1918 года в разных гимназиях, во время гражданской войны был на Дону.

«С 1920 года, — пишет в ней Шолохов, — служил и мыкался по Донской земле. Долго был продработником. Гонялся за бандами, властвовавшими на Дону до 1922 года, и банды гонялись за нами. Все шло как положено. Приходилось бывать в разных переплетах…

Пишу с 1923 года, с этого же года печатаюсь в комсомольских газетах и журналах. Первую книжку издал в 1925 году. С 1926 года  пишу «Тихий Дон”…”
Юный Шолохов работал учителем, участвовал в ликвидации неграмотности среди взрослого населения на Дону,  делопроизводителем в станице Каргинской. В 1921-1923 годах он был продовольственным инспектором .

В 1923 году молодой Шолохов переезжает в Москву, где на «Бирже труда”, чтобы получить работу, он зарегистрировался по специальности «продовольственный инспектор”. А к тому времени, по его воспоминаниям, эта профессия уже «не очень была нужна”. И страницы биографии стали заполняться совсем  иным: тут был труд и чернорабочего, и каменщика, и грузчика, и счетовода в одном из московских домоуправлений. Вот как раз в ту пору, свидетельствует автор  «Тихого Дона”, он «начал упорно учиться писать”. В московской молодежной печати появились его первые рассказы, впоследствии вошедшие в   сборник  «Донских рассказов”, который увидел свет в 1926 году.  Прошло еще два-три года , и  были созданы два первых тома «Тихого Дона”!

Первая книга «Тихого Дона” была закончена весной 1927 года, а вторая — осенью. После их публикации в журнале «Октябрь” (1928, №1-10) стало ясно: в молодую советскую литературу вошел писатель мирового значения. О 23-летнем Шолохове 50-летний Луначарский, получивший образование в Европе, с уважением писал: «Еще не законченный роман Шолохова «Тихий Дон” — произведение исключительной силы по широте картин, знанию жизни и людей, по горечи своей фабулы. Это произведение напоминает лучшие явления русской литературы всех времен”. Появление нового писателя приветствовал и Горький, написавший в свойственной ему манере следующее: «Шолохов, судя по первому тому, талантлив… Очень анафемски талантлива Русь”.

Третью книгу «Тихого Дона” журнал начал печататать в 1929 году прямо из-под авторского пера (работа над ней шла с 1929 по 1931 год). Четвертая, завершающая, книга «Тихого Дона” была дописана почти через десять лет после двух первых и в 1940 году вышла в сдвоенном номере «Нового мира”. За роман «Тихий Дон” М.А. Шолохову былаприсуждена Сталинская премия 1-й степени, хотя писатель так и не сделал Григория Мелехова большевиком, храня верность трагической правде истории.

В день начала Великой Отечественной войны Михаил Шолохов перечислил свою премию за роман в Фонд обороны страны и в июле 1941-го ушел на фронт. Работал в Совинформбюро, был военным корреспондентом газет «Правда” и «Красная звезда”, участвовал в боях под Смоленском на Западном фронте, под Ростовом-на-Дону на Южном фронте.

Из-под его пера выходит рассказ «Судьба человека” — вершинное произведение послевоенного периода. В последние годы  М.А. Шолохов работал над романом «Они сражались за Родину”, который остался незавершенным. Ушел из жизни Михаил Александрович Шолохов 21 феваля 1984 года и похоронен в станице Вешенской, которая поныне является местом   паломничества как писателей и литературоведов, так и  всех  почитателей творчества нашего выдающегося земляка.

По свидетельству каменских  историков-краеведов,  Михаил Александрович Шолохов неоднократно бывал в нашем городе: и когда работал над второй книгой «Тихого Дона”, где описывались события происходящие в Каменской в 1918 г., и позднее. Так,  14 октября 1929 года он писал из Вешенской в Москву издательскому редактору егопроизведений Е.Г. Левицкой: «Молчание мое объясняется моим отсутствием. Был в Каменской (вторично), оттуда поехал в Ростов и вот только вернулся”. Поездка в Каменск в конце лета 1929 года была связана с экранизацией незадолго до этого вышедшего первого тома «Тихого Дона”

Съемки велись в окрестностях Каменска. Фильм, черно-белый, немой,  был снят режиссером-постановщиком И.К. Правовым  совместно с О.И. Преображенской. Григория Мелехова играл А.Л. Абрикосов, Аксинью — Э.В. Цесарская, Дарью — Е.А. Максимова. Посмотрев этот фильм, М.А.Шолохов констатировал: «В кино мне не повезло”.

В 1939-1940 г.г. он еще несколько раз бывал в Каменске в гостеприимном доме по пер. Астаховскому, №6, где жила семья Петра Пахомовича Бочарова. С нею Шолохова связывала многолетняя дружба. В дореволюционные годы Петр Пахомович Бочаров был управляющим имения помещика Жеребкова в Каменке, ныне Кашарского района. В то время отец М.А. Шолохова — Александр Михайлович — служил управляющим в торговом доме богатого купца Озерова, женатого на его старшей сестре, в хуторе Каргине. Приятельствовал с Бочаровым.

Когда Мише исполнилось четыре года, его родители перебрались из х. Кружилина в Каргин, по соседству с Бочаровыми, в семье которых росла дочь Лида, двумя годами младше Михаила Шолохова. Дети, как и их родители, подружились.
Шли годы. Лидия вышла замуж за друга Михаила Шолохова Ивана Михайловича Слабченко. В 1937 году его, работавшего тогда директором совхоза «Красный колос”, арестовали и расстреляли. После его гибели Шолохов постоянно заботился об осиротевшей семье, в которой осталось трое маленьких детей.
В 1938 году П.П. Бочаров приобрел в Каменске дом  по пер. Астаховскому №6 и поселился в нем вместе с семьей дочери. Сюда и наведывался в 1939-40 гг. М.А. Шолохов, навещая друзей.

Летом 1943 года по пути на Миус-фронт Михаил Александрович, будучи фронтовым корреспондентом, еще раз побывал у Бочаровых в Каменске. С этой необыкновенной историей читателей местной газеты «Труд” познакомил каменский историк-краевед В.В. Шумов ( Вереснев,В. Был в Каменской… // «Труд”. -2000. — 24 мая. — С.3.)

Тесно переплетено с Каменском и создание второй экранизации «Тихого Дона” — трехсерийного фильма, снятого кинорежиссером С.А. Герасимовым. Съемки проходили в Каменске и его окрестностях на протяжение полутора лет,  начиная с лета 1956 года  В «роли”  Тихого Дона зритель увидел наш  Северский Донец. В своих воспоминаниях С.А. Герасимов пишет: «Мы выбрались на места событий — на Дон и Северский Донец. Выстроили там, на хуторе Диченском, дома Мелеховых, Астаховых, Коршуновых, Кошевых, хуторскую церковь. Тут же неподалеку поставили усадьбу Листницкого. И пошла казачья жизнь!”

В массовых и груповых сценах, а также в испонении казачьих песен были задействованы каменчане и жители близлежащих станиц и хуторов. В роли Мишатки Мелехова был снят четырехлетний Юра Дурнев, сын слесаря каменского завода искусственного волокна. А роль повзрослевшего Мишатки исполнил восьмилетний Валерий Мелихов, сын  работницы химкомбината «Россия”. В роли Полюшки Мелеховой снялась  также маленькая каменчанка Таня Чуркина.

На городской площади Труда, у церкви, снимались проводы казаков на фронт с 1914 году, идущие  в атаку казаки  — в районе переулка Красноармейского. «Наступление немцев” проходило за хут. Старая Станица, «рубка матросов” — в роще на берегу Донца;  эпизод, где Григорий зарубил первого немца, — в районе старого рынка, расстрел Петра, смерть Аксиньи — в Дубовой балке.

Специально для съемок была сформирована постоянная казачья полусотня, лошадей для которой выделили колхозы. Консультантом картины  выступил  почетный гражданин г. Каменска, один из героев шолоховского романа С.И. Кудинов. Семен Иванович позже вспоминал: «Режиссеры и артисты часто обращались ко мне с самыми различными, подчас довольно каверзными, вопросами: как выглядел такой-то герой, как по-казачьи звучит та или иная фраза, как принято у казаков выполнять ту или иную работу? Вместе с работниками студии подбирал костюмы, предметы домашней казачьей  утвари, выбирал места для съемок”.

Роль  Кудинова в фильме сыграл рабочий стройуправления Петр Кибалов А самого Семена Ивановича режиссер запечатлел в роли железнодорожника. Актёр Петр Глебов (Григорий Мелехов) впоследствии писал: «Началась удивительная жизнь на хуторе Диченском, близ города Каменска, в местах исконно казачьих. Я жил на квартире у старой донской казачки тети Веры, растворился среди местного люда, приобрел повадки типично донского казака”.

Элина Быстрицкая, считающаяся по сей день самой красивой Аксиньей кинематографа (кстати, ее кандидатуру на роль утверждал сам М.А. Шолохов), вспоминала: «Я внимательно присматривалась к хуторским женщинам, искала в их движениях, характерах, речи, облике, поступках свою Аксинью. Я заговаривала с ними — сначала застенчиво. Но казачки были на редкость добрыми, открытыми, советовали искренне и с большой охотой… Старушка, баба Уля, учила меня носить полные ведра на коромысле. Учила садиться на лошадь и ездить верхом”.

За ходом экранизации  «Тихого Дона” внимательно следил М.А. Шолохов. Он не единожды  встречался с артистами, бывал на съемках. После показа кинофильма в станице Вешенской писатель сказал: «Мне дорог этот фильм за то, что он идет в дышловой упряжке с моим  романом.” .

Греет сердце коренных каменчан и тот факт, что в окрестностях города в 1958 году  снимались эпизоды   не менее замечательного фильма «Судьба человека” по одноименному рассказу М.А. Шолохова.

Например, эпизоды фашистского концлагеря, где узники работали в каменоломнях, были сняты в Северном карьере близ хутора Богданова.  Главную роль Андрея Соколова в ленте сыграл режиссер-постановщик фильма С.Ф. Бондарчук. Участники съемочной экспедиции проживали в городской гостинице.

Впоследствии,  вспоминая работу над фильмом, Сергей Фёдорович писал: «Фильм «Судьба человека” был для меня не просто режиссерским дебютом, а настоящей школой художественного постижения народной жизни.Снимали мы картину недалеко от Вешенской, и МихаилАлександрович постепенно вводил меня в круг жизненного материала. Его рассказы о людях, образные, живописные и пластичные послову, могли бы послужить основой не одной новеллы… Если бы не было «Судьбы человека”, вряд ли взялся бы я за постановку «Войны и мира”.

В мае 2008 года ушел из жизни каменский  писатель, член Союза журналистов СССР Владимир Андреевич Гаранжин. Это был талантливый и яркий человек, участник Великой Отечественной войны, награжденный орденами и медалями, был ранен в боях за освобождение Ростова.

Детство и юность В.А. Гаранжин провел преимущественно в Сталинграде, здесь же учился в педагогическом техникуме. Работал и станочником механосборочного цеха Сталинградского тракторного завода, и учителем, и артистом Сталинградского областного драматического театра имени М. Горького.

Писать он начал еще со школьных лет. Постоянно занимался литературным творчеством, заочно учился в литературном институте им. Горького в Москве. После публикации в 1936 году своей небольшой повести «Кирюшка” в газете «Дети Октября” по   приглашению редакции пошел работать в эту газету. С тех пор и навсегда стал профессиональным журналистом-литератором.

Близкое общение с областной пишущей братией и часто наезжавшими из Москвы широко известными писателями оказало благодатное влияние на творчество молодого автора. Однако громкое имя, мировая писательская слава земляка М.А. Шолохова, словно магнитом, притягивали к родному Верхнедонью ( родился Владимир Андреевич 3 мая 1914 года неподалеку от Вешенской, в хуторе Нижнетиховском Верхнедонского района).
В 1939 году В.А. Гаранжин приезжает на свою малую родину и много лет работает ответственным секретарем, редактором газет Верхнедонского, Вешенского районов, живет по соседству, «через забор” с М.А. Шолоховым. Как он позднее рассказывал: «Четвертую книгу «Тихого Дона » мне посчастливилось читать из-под пера, на месте ее рождения”.

Итогом его встреч, общения с великим писателем стала книга воспоминаний «Тайна великана. 15 лет рядом с М.А. Шолоховым”, выпущенная в Ростове в 1999 году при финансовой поддержке Ростовского регионального фонда имени М.А. Шолохова.
Презентацию книги в том же году  провела каменская городская газета «Труд”, опубликовавшая на своих страницах некоторые ее главы..

Из главы «Хлеб и голод”: «Вместе со всем народом больно переживший трагизм братоубийственной гражданской войны, расказачивания и раскуличивания, писатель до конца дней своих болел за судьбу многострадальных наших кормильцев — земледельцев. «Я почему прирос к Вешенской? — говорил он гостившему у него в Вешках еще в начале пятидесятых старому своему приятелю литературоведу Михаилу Шкорину. — Крестьянство тут под боком. А все наши беды от непонимания крестьянства. Коллективизация — хорошее дело. Но почему сплошная? И почему в пожарном порядке? И почему раскулачивание?
Земледелие — величайшее таинство. Землю в окрестностях своего села только крестьянин в достоверности знал — каждый клочок, где лучше родится, и где, какие культуры чередовать. Такая же песня  и с животноводством. Надо бы помогать крестьянам, а мы самых способных, самых старательных, работящих, таких, как Титок Бородин, сняли с земли и угнали с семьями черт знает куда…”
Из главы » Из всех казаков самый казачистый”
В городе Каменске-Шахтинском, где я живу (с1954 г — авт.) , мемориальная доска на старинном двухэтажном здании по центральному спроспекту говорит о том, что здесь весной 1942 года располагался штаб Южного фронта. Проходя мимо, я часто вспоминаю о забавной  истории, рассказанной в одно время М.А. Шолоховым в узком кругу друзей-одностаничников.
… Поздним весенним вечером сорок второго в штаб Южного фронта прибыли с передовой два полковых комиссара, почти одногодка, — М.А. Шолохов и Л.И. Брежнев. После долгой и тяжелой дороги комиссаров клонило ко сну. Шолохов предложил Брежневу переночевать прямо в штабе.
— Хорошо, — согласился Леонид Ильич. — Твою шинель подстелим, а моей укроемся.
Как решили, так и сделали. Постелили на пол шинель, бросили что-то «в голова” и улеглись, спина к спине. А надо заметить, несмотря на весну, погода была холодная, температура в промерзшем за зиму кирпичном здании, как в леднике. Но как только Шолохов начинал засыпать, шинель потихоньку сползала с него. И так много раз. Наконец, терпение кончилось. Толкнул он Ильича:
— Леонид, что ты все время тянешь одеяло на себя?
Брежнев, укутываясь с головой в шинель, спокойно резюмировал:
— Мне холодно. Это, во-первых. Во-вторых, я тащу на себя не одеяло, а шинель, причем свою. Какие могут быть претензии!?
Под дружный хохот друзей Шолохов закурил, улыбаясь
сказал:
— Вот и верь, что вожди коммунизма против частной собственности.
Может, рассказ об этом случае каким-то образом дошел до самого Леонида Ильича, а может, еще по каким-то более серьезным причинам, но добрые отношения между великим писателем и Генсеком так и не сложились.

Казалось бы, жизнь писателя изучена литературоведами вдоль и поперек, но… Совсем недавно, в апреле 2008 муниципальная газета «Каменские вести” опубликовала еще одно любопытное открытие из жизни М.А. Шолохова. Факты поистине сенсационные. Оказывается , в городе проживает ближайший родственник жены писателя Марии Петровны — известный каменский художник Валерий Александрович Ланской. Он представил газете, в частности, журналистке Т. Колесниковой, уникальные фотографии и документы. Как выяснилось в разговоре с В.А. Ланским и подтверждено им документами, Мария Петровна Шолохова (в девичестве Громославская) доводится теткой по крови его матери — Инне Петровне Ланской.

Художник представил фотографии супругов Шолоховых. Судя по возрасту Шолоховых, фотографии сделаны задолго до Великой Отечественной войны и после нее.
Однако, чтобы читателю стало все понятно в этой истории, следует ознакомиться с еще одним любопытным документом — автобиографией отца Валерия Александровича — Александра Станиславовича Ланского, кадрового офицера, служившего в послевоенные годы в Среднеазиатском военном округе. Отвечая на требуемые вопросы, майор Ланской написал: «Женат на гражданке Говорухиной Инне Петровне, уроженке г. Серафимович Сталинградской области. Отец ее — крестьянин, умер в 1917 или 1918 году, она его не помнит. Мать после эвакуации из Ростовской области умерла в г. Ташкенте в 1942 году. Два дяди жены (Борис Громославский и Сергей Христофорович Крапивин — ред.) Оба врачи, работают в г. Каменске. Дядя писатель Шолохов проживает в ст. Вешенской.

У меня есть сын Александр, рождения 1935 года, и сын Валерий, рождения 1943 года”.
Поселившись в Каменске после демобилизации Александра Станиславовича, Ланские поддерживали связь с семьей Шолоховых. Впервые Валерий побывал с отцом в гостях у великого писателя примерно в 1949 году. В памяти шестилетнего малыша сохранился эпизод, как Михаил Александрович и его отец о чем-то мирно беседовали на террасе. Возле бродили охотничьи (легавые) собаки и какие-то красивые птицы, может быть, фазаны. Шолохов усадил мальчика на колени и вручил большой кулек конфет, которые, как потом рассказывал отец, он привез из Ленинграда после съезда писателей.

По рассказам Бориса Громославского, с которым В.А. Ланской часто общался, Михаил Александрович, уважал его отца, Александра Станиславовича, предлагал ему даже работу в школе в ст. Вешенской, но тот отказался.

Во второй приезд Валерия с матерью в Вешенскую Михаила Александровича дома не оказалось. Он был на конференции писателей в Москве. Встречала их Мария Петровна, угощала клубникой со сметаной. Пока женщины беседовали, Валерий с Минькой (внуком писателя) носились по комнатам и рассматривали из кабинета Шолохова окрестности Вешенской в большой полевой бинокль.

Сохранились и письменные подтверждения отношений двух семей — почтовые уведомления о получении Шолоховыми и от Шолоховых корреспонденции, датированной 1947 и 1961 годами. Долгое время в семье Ланских хранилась еще одна реликвия — первое издание «Тихого Дона” с иллюстрациями художника Королькова и дарственной надписью Михаила Александровича Шолохова Александру Станиславовичу Ланскому. К сожалению, книга была утрачена старшим братом Валерия Ланского Александром. По мнению Валерия, она находится у кого-то из каменчан.

Однако время шло и сделало свое дело. Мария Петровна и Инна Петровна, поддерживающие связующую семьи нить, ушли из жизни. Давно нет с нами Александра Станиславовича и Михаила Александровича. Связь прервалась

Фотографии Шолоховых, которые впервые опубликовала газета, уникальны. Долгое время их по своей скромности хранил в домашнем архиве В.А. Ланской. И мы благодарны Валерию Александровичу, что в конце концов он все же пришел к убеждению, что эта семейная история — уже не только его личное дело, поскольку касается имени великого человека.

В мае 2004 года каменский художник-карикатурист, профессиональный филолог и журналист  Вячеслав Алексеевич Тарасов рассказал на страницах городского «Труда” о своей переписке с лауреатом Государственной премии России, Международной премии имени М.А. Шолохова в области литературы писателем Виктором Лихоносовым.
В одном из своих писем В.А. Тарасову,которое датировано ноябрем 1976 г., Лихоносов написал о Каменске: » Через Каменскую я уже 20 лет езжу в Москву. Я бы никогда не думал о ней, если бы не «Тихий Дон”, не сам Шолохов. Вы, наверное, волею журналистского случая сталкивались со стариками и знаете от них, какие страсти бушевали там. Газеты наши плохи тем, что не оставляют никакой памяти о жизни человеческой в тех местах, где газеты эти выходят. Учтите это. Если не сегодня, то завтра будет интересно прочитать, что жил такой-то интересный человек, и заметил его, описал журналист…”
У В. Лихоносова вышла книга его дневниковых записей «Записи перед сном” Приводим некоторые из них:
«1956 г.
12 мая. В Москву! По дороге завернуть в Вешки. После разыскать съемочную группу «Тихого Дона”, махнуть в хутор Диченский.
Это будет жизнь.
1957 г.
В станице Вешенской
В Миллерове на автобусной остановке толпился народ. Я повертелся у кассы и, убедившись, что законным образом ( выстояв в очереди) мне сегодня не уехать, пошел прямо к начальнику станции:
— Я студент. Мне надо к Шолохову.
Начальник безропотно повел меня к грузотакси:
— Базки? Вот устройте студента.
Было десять часов, когда мы выехали на тракт. Жара! Я вертел головой по сторонам. «Степь родимая!..”
В четвертом часу с высокой горки спускалиь к Базкам. До парома я шел пешком. Над Доном пекло солнце. Казачата плавали, истошно кричали. Когда переплывали, одна казачка угостила меня грушами. В голове моей звон, ноги подкашиваются.
На другом берегу я подался искать квартиру. Обошел несколько дворов. Дедушка высунулся из двери на высокое крыльцо:
— К кому? К Шолохову? У нас нельзя: невестка болеет. А зачем к Шолохову?
— Так. Хороший Шолохов?
— Хоро-о-ший, — протянул дед, — для себя! Дом, видел, какой выстроил? Не-ет, у нас нельзя, вот к ним сходи.
Ничего удивительного: когда живут люди рядом, всегда завидуют — пишущие завидуют славе Шолохова, соседи — тому, что у него двухэтажный дом.

Судьба не дала мне счастья писать большие воспоминания о Шолохове. Я встречался с ним всего один раз. Зато я всю молодость прожил под звездой Шолохова. В девятнадцать лет я прочитал «Тихий Дон”. Я мечтал направиться после окончания института в донские степи. Но то когда будет! Хотелось поскорее побывать в Вешенской. Как-нибудь сойти с поезда «Москва-Новоросийск” на станции Миллерово, а там уже попуткой сто с чем-то верст по степи. Так я и поступил в августе 1957 года.

Я, конечно же, думал, что, допуская посетителей, Шолохов беседует с ними целыми часами. А мне бы хоть поглядеть на него, нечаянно удостоиться какого-нибудь благословения. Какого? Не знаю. Поддержкой будет сам факт свидания? Нельзя теперь разобраться в смутном заполошном чувстве читателя, который рад был своей любовью отнять у писателя драгоценное время и, уезжая, воскликнуть: «И я там был!”

В Вешенской я два дня заставлял себя нырнуть в зеленую дверцу шолоховского забора. Я прошел по дорожке к высокому крыльцу. Шолохов  (в безрукавной рубашке навыпуск) как будто ждал дорогого гостя — стоял наверху и курил. Но его взгляд почему-то был строг. Пока я поднимался, потом здоровался, извинялся за беспокойство, он меня, конечно, всего обсмотрел. Вид у меня, надо сознаться, был великолепно-стиляжный: цветная рубашка, узкие брючки, курчавая грива ползла на воротничок.
— Что скажешь? С чем пришел?
Я что-то пробормотал о том, что я студент, еду с Московского международного фестиваля (куда меня никто не приглашал), соскочил вот в Миллерове с поезда, захотелось поглядеть, где жил Григорий Мелехов.
Шолохова это нисколько не тронуло.
— Чей ты сын?
— Мать малограмотная, отец погиб на фронте… Они тут неподалеку родились, в Бутурлиновке.
Видимо, я пытался приблизить себя к Шолохову хоть… географически — через родителей, но все-таки.
— Тебе, наверно, денег надо? Промотался на фестивале? С матери, наверно, последнюю копейку тянешь? Вы теперь такие сынки: дай да пришли. Я б тебя в колхоз отправил — полоть, сено сгребать, чтоб заработал в поту, а потом разъезжал.
Я молчал, подкошенный. Папироска потухла в руке Шолохова.
— Мне на зантия в институт… — сказал я, чувствуя между тем себя в полной отцовской власти писателя и боясь, как бы он меня взаправду не отправил в колхоз.
Боже мой! — читал «Тихий Дон”, «Поднятую целину” и самого главного не ухватил. Он и должен быть таким прямым и суровым, ведь он описал трагедию величайших событий, он видел страдания на фронте, у него Григорий поднимает глаза на черное солнце! А я перед ним в этих узких брючках, за которые нас гоняли и презирали старшие. Чего со мной нянчится и гутарить о литературе?! И он сказал то, что сказал бы каждый крестьянин родному сыну или соседскому мальчику:
— Матери помогать надо, а потом поездишь и писателей посмотришь. Она огород у тебя поливает, а ты на фестиваль. Мать беречь! И учись. Заканчивай институт. Вам сейчас все дано. Заканчивай и поезжай в кубанскую станицу, да не сбегай, учи детишек. Я суровую школу жизни прошел. Мы того не имели, что вам досталось. Понял, сынок? Иди, меня Москва к телефону вызывает. Тебе на дорогу денег дать?
Теперь, когда его уже нет, я почти со слезами вспоминаю эту короткую встречу.”